Преступление Кинэта   ::   Ромэн. Жюль

– Она недурна, – сказал Жалэз. – Что, в Лионе особый тип женщин?

– Более или менее. Там часто попадаются довольно красивые.

– А какова жизнь вообще? Не слишком тускла?

– Пленнику закрытого учебного заведения трудно судить об этом.

– Во всяком случае, это город, способный что-то дать человеку. У музея прекрасная репутация. Лионцы любят музыку. Ты любишь музыку?

Прежде чем ответить, Жерфаньон выдержал маленькую схватку со своим самолюбием.

– Да, мне кажется, я имею право сказать, что я люблю музыку. Но я очень плохо ее знаю. Мое развитие шло только по линии литературы. Ты понимаешь, почему. И, вдобавок, литературы не современной. В области музыки и живописи у меня было меньше возможностей, чем у других.

Он добавил, почти краснея:

– Я рассчитываю нагнать здесь потерянное время.

– Конечно. О чем ты чаще всего говорил с товарищами?

– С большинством из них нельзя было говорить ни о чем. С двумя-тремя о литературе, философии, политике.

– Ты интересуешься политикой?

– Политиканством не очень. А политическими и социальными идеями, событиями, как таковыми, интересуюсь. Что ты на это скажешь?

– Я совершенно с тобой согласен.

– Ты не относишься к этому свысока?

– Это было бы идиотством… Как раз наоборот. Иногда политика очень занимает меня. Порой овладевает даже всеми моими мыслями… Например, сейчас.