Преступление Кинэта   ::   Ромэн. Жюль

– Ах, вот как! Значит и ты?…

– Вероятно, тут сыграло некоторую роль отбывание воинской повинности.

– Не правда ли? Задаешься опасными вопросами…

Он понизил голос.

– А иными вопросами даже перестаешь задаваться.

– Потому что ответ уже найден?… Да…

Они обменялись загадочной полуулыбкой, как будто их невысказанные мысли встретились уже на таком перекрестке, до которого разговорам было еще далеко.

– Я всегда пессимистично относился к современному миру, – сказал Жалэз, – к современному устройству мира. Но из казармы я вернулся с ощущением… как бы это выразиться?… более фатальной обреченности. Мы еще поговорим на эту тему. Какого ты мнения о балканских событиях?

– На прошлой неделе я думал, что каша заваривается.

– И у нас?

– Да.

– У меня нет чувства, что положение улучшилось. Утренние телеграммы мало утешительны… Во всяком случае, человеческая глупость просто страшна. О, я покажу тебе одну вещицу, которую я прочел…

– Что именно?

– Нет… сам прочтешь. Я даже переписал ее. К сожалению, с собой ее у меня нет. Переписывая ее, я ощущал какую-то горькую усладу. Мне хотелось показать кое-кому эту вещицу. Тоже своего рода пробный камень. Иная форма "свидетельствования". Глупость бывает не менее сверхъестественна, чем видение на пути в Эммаус.

Они свернули с авеню Гобеленов и прошли маленькими улицами к верхнему концу бульвара де л'Опиталь. Жалэз на минуту приостановился.

– Ты никогда здесь не был?

– О, нет.