Рейнская легенда   ::   Теккерей Уильям Мейкпис

Рыцарь спал, как спал бы всякий воин, который не привык к пуховым перинами пробуждается лишь при зове утренней трубы.

Проснувшись, он открыл глаза. У его постели сидел маркграф. Долгие часы провел он тут, глядя на почивающего друга. Глядя? О нет, всего лишь бодрствуя у его изголовья, предаваясь несказанно печальным мыслям, невыразимо горьким чувствам.

- Который час? - было первое невольное восклицание Гомбурга.

- Полагаю, что пять, - отвечал его друг. Было десять. Могло быть двенадцать, два, половина пятого, двадцать минут шестого, маркграф все равно сказал бы: "Полагаю, что пять". Несчастные не знают счета времени, для них поистине неравны взмахи его крыл.

- А завтрак готов? - осведомился крестоносец.

- Спроси у дворецкого, - отвечал маркграф, безумно тряся головой, безумно вращая глазами, безумно улыбаясь.

- Буго милостивый, - сказал рыцарь Гомбургский, - что с тобою, друг мой? По моим часам уж десять. Ты встаешь всегда в девять. Ты... ты (о, святые небеса!), ты не брит! На тебе трико и шелковые чулки еще со вчерашнего пира. Воротник на тебе весь измялся - он вчерашний. Ты не ложился? Что приключилось, о брат мой, что приключилось?

- Приключилось обычное, Луи Гомбургский, - молвил маркграф, - то, что всякий день приключается. Неверная женщина, неверный друг, разбитое сердце. Вот что приключилось. Я не ложился.

- Что это значит? - вскричал граф Людвиг в глубоком волненье. Неверный друг? Но разве я неверный друг? Неверная женщина, - но ужели прекрасная Теодора, твоя супруга...