JК
Рейнская легенда :: Теккерей Уильям Мейкпис
Страница: 57 из 82Он выпустил стрелу со звенящей тетивы - она пронзила синий воздух - ффью!
- Он расщепил горошину! - сказала принцесса и упала в обморок.
Ровский одним глазом смерил юношу с ног до головы, в то время как другим метнул негодующий взор на своего лучника.
Лучник сыпал страшными ругательствами.
- Он выиграл! - сказал он. - Полагаю, парень, ты выберешь золотую цепь?
- Золотую цепь? Предпочесть золотую цепь шапочке, шитой сей божественной ручкой? Никогда! - И, приблизясь к балкону, где сидела уже пришедшая в себя принцесса, он преклонил пред ней колена и получил бархатную шапочку, которую принцесса, став краснее самой шапочки, водрузила на его золотые кудри. Вновь встретились их взоры - сердца зашлись. Они не сказали друг другу ни слова, но знали, что полюбили друг друга навеки.
- Желал бы ты служить Ровскому де Доннерблитцу? - спросил у юноши этот человек. - И стать над моими лучниками вместо жалкого мазилы, которого ты одолел?
- Сей жалкий мазила искусный и доблестный стрелок, - отвечал Отто надменно. - И я не желал бы служить Ровскому де Доннерблитцу.
- Желал бы ты остаться при дворе принца Клевского? - спросил отец Елены с усмешкой, ибо надменность простого лучника немало его потешила.
- Я с радостью умру за герцога Клевского и его семью, - отвечал Отто, отвесив низкий поклон. Слово "семья" он произнес с особым, нежным удареньем. Елена все поняла. Семья - это была она. В самом деле, ее матушки уж не было в живых и у папы не было других отпрысков.
- Он расщепил горошину! - сказала принцесса и упала в обморок.
Ровский одним глазом смерил юношу с ног до головы, в то время как другим метнул негодующий взор на своего лучника.
Лучник сыпал страшными ругательствами.
- Он выиграл! - сказал он. - Полагаю, парень, ты выберешь золотую цепь?
- Золотую цепь? Предпочесть золотую цепь шапочке, шитой сей божественной ручкой? Никогда! - И, приблизясь к балкону, где сидела уже пришедшая в себя принцесса, он преклонил пред ней колена и получил бархатную шапочку, которую принцесса, став краснее самой шапочки, водрузила на его золотые кудри. Вновь встретились их взоры - сердца зашлись. Они не сказали друг другу ни слова, но знали, что полюбили друг друга навеки.
- Желал бы ты служить Ровскому де Доннерблитцу? - спросил у юноши этот человек. - И стать над моими лучниками вместо жалкого мазилы, которого ты одолел?
- Сей жалкий мазила искусный и доблестный стрелок, - отвечал Отто надменно. - И я не желал бы служить Ровскому де Доннерблитцу.
- Желал бы ты остаться при дворе принца Клевского? - спросил отец Елены с усмешкой, ибо надменность простого лучника немало его потешила.
- Я с радостью умру за герцога Клевского и его семью, - отвечал Отто, отвесив низкий поклон. Слово "семья" он произнес с особым, нежным удареньем. Елена все поняла. Семья - это была она. В самом деле, ее матушки уж не было в живых и у папы не было других отпрысков.