Страница:
137 из 795
И если человек был убит, его самый близкий родственник дает аскетические клятвы и преследует убийцу, пока не воздаст кровью за кровь; после чего принято составлять праздничную поэму; нонемногие из мстителей одарены по части рифм. Много поэтов зарабатывает на жизнь, воспевая убийства, и, по общему мнению, лучшим из этих стихотворцев-кровопевцев является талантливый полемист Баал. Чья профессиональная гордость ныне хранит его от уязвления колкостями Гранди.
— Это вопрос культуры, — отвечает он, чем погружает Абу Симбела во все более глубокую шелковистость.
— Быть может, — шепчет он в воротах Дома Черного Камня, — но, Баал, позвольте: разве нет у меня некоторого маленького права на Вас? Мы оба служим — или мне так кажется — одной и той же госпоже.
Теперь кровь покидает щеки Баала; его доверительность трескается, опадая с него подобно скорлупке. Гранди, кажется, не обративший внимания на перемену, проталкивает сатирика вперед в Дом.
В Джахилии говорят, что эта долина — пуп земли; что планета, когда была сотворена, закрутилась вокруг этого места. Адам прибыл сюда и узрел чудо: четыре изумрудных столба, несущие наверху гигантский пылающий рубин, и под этим навесом — огромный белый камень, тоже пылающий собственным светом, будто бы демонстрируя свою душу. Он возвел прочные стены вокруг видения, чтобы навсегда связать его с землей. Таким был первый Дом. Он восстанавливался множество раз — сперва Ибрахимом, затем Агарью и выжившим благодаря ангелу Исмаилом, — и постепенно несчетные прикосновения пилигримов к белому камню за столетия изменили его цвет к черному.
|< Пред. 135 136 137 138 139 След. >|