Синьор президент   ::   Астуриас Мигель Анхель

Коснись губами моего лица,

рука в моей руке. Вчера друзья

легли навеки под плакучей ивой

воспоминаний; вспоминать не надо.

Мешок прорвался, и пучок распался,

колосья метеорами упали

в пространство, в пустоту… Но нет еще…

Еще в груди скачками сердце бьется.



Но нет еще. И это «нет» земли

гробницам, это наковален «нет»,

«нет» ульев, где, как зерна, сами пчелы,

отчаянное, детское «нет», – «нет»!



H повторяла роза всех ветров

с детьми отчаянное «нет, нет, нет»,

и ночь, как на колесах катафалк,

со всей землею вместе повторяла

гробницам и могилам «нет, нет, нет»;

и даже кони это повторяли

подковами за наковальней вслед,

входя на кладбище и выходя,

как будто возвращаясь с дальних звезд.



Загадки зорь на этих дальних звездах,

уход в мираж во время пораженья,

так далеко от мира и так рано.



Чтоб век, как берегов, достичь однажды,

в открытом море бьются волны слез.

– Не умолкайте, говорите! – сказал Карвахаль после долгого молчания. – Говорите о чем-нибудь!

– Давайте поговорим о свободе! – прошептал студент.