Сочинения в четырех томах. Том 2   ::   Гиляровский Владимир Алексеевич

— Чего же меня не потчуешь?

— Табачишко-то плох, подмочен!

Опять открыл табакерку, пригласительно хлопнул два раза и подсунул мне.

— Да, суховат малость и с гнильцой. Ну уж я тебя своим пугну.

Вынул мою неразлучную маленькую табакерку, тоже стукнул два раза по крышке, что на языке старых нюхальщиков означает: «подходи, кто хочет».

— Серебряная никак? Поди, целковых пять стоит, — любовался он на мою табакерку.

— Отцовский подарок.

— У меня тоже была, поболе этой, тоже серебряная, с Петром Великим на коне[1] [1 Лет через двадцать я осматривал коллекцию табакерок у известного московского купца Н. К. Голофтеева и, увидев серебряную табакерку с Петром на коне, вспомнил Суслика]. После проезжего барина на Казанском тракту мне пришлась.

Забрал большую щепоть, поднес к носу и остановился:

— Духовита-ай!

Торопливо зарядил за два приема обе ноздри. Открыл рот, что-то хотел сказать, да не успел — зверски чихнул.

Потом перевел дух:

— Вот так табак. Во… — и опять, остановившись на полслове, еще громче чихнул.

— Эк ты, дьявола, разорвало! — крикнул проходивший мимо крючник.

— Ну табачок, что надо! Ну-у!

Я понюхал сам и опять подношу ему. Берет, нюхает, зло чихает.

— Прямо зверь, а не табак! Отродясь такого не нюхивал!

— Этот табак мне делает по моему заказу отставной пономарь церкви Троицы Листы в Москве.

— Стало-ть, ты в Москве бывывал?

— Живу в Москве.