Сочинения в четырех томах. Том 2   ::   Гиляровский Владимир Алексеевич

— В самой Москве? Ну чудовина! — И глаза удивленные. — И… не трогают тебя?

— Нет, не трогают. Дай-ка твою тавлинку, я тебе своего сыпану.

Я выбросил его табак и высыпал ему свой.

— Да что ты? Себя обидел!

— У меня есть с собой запас табаку,

— Ну? Вот спасибо-то!

Открыл он свою тавлинку и меня потчует, хлопнув два раза. Потом сам зарядил — и расчихался,

— Ну и табачок — вырви глаз!

* * *



Захватил старик свою полупустую сумку и идет за мной по сходням на пристань.

— Тебя куда, дьяволище, черт несет! Пошел вон! — крикнул на него сторож, но я сказал ему, что это мой знакомый и чтобы он поскорей схлопотал нам чай. Дал ему рубль, велел купить фунта три калача и баранок.

Через четверть часа за столом сидели я и распоясавшийся, в одной рубахе, Суслик и пили чай из огромного медного чайника, прямо в котором и был заварен в трактире чай.

Я развязал корзинку с донскими гостинцами. Чего-чего тут не было! И пирожки с мясом и с яйцами, и с вареньем. Были домашние колбаски, ветчина, сало с розовой прорезью и три бутылки домашних старых на спирту наливок: вишневка, терновка и сливянка, густая, как сливки, то, что называется спотыкач: голова от нее свежая, а ноги спотыкаются. Мы молча, деловито пили чай, молча закусывали, только Суслик, со смаком долго пережевывая каждый кусок, то и дело повторял:

— Ну, Алексей Иваныч, и угостил! Отродясь такого не едывал!

Поели досыта.