JК
Верховная жрица :: Мерфи Уоррен
Страница: 7 из 321Жрецов явно снедало мирское честолюбие. Даже совсем еще юный лама, тоскующий по оставленной им скромной деревне, мог видеть, что они являются рабами чувственного мира.
Поэтому, когда он отверг их требования публично осудить лам-соперников и заложить основу для провозглашения своего верховенства, регенты возмутились и стали его переубеждать. Мало того – пытались ему угрожать, и худшей из угроз было возвратить его в убогую родную деревню. Когда же по глазам бунджи-ламы жрецы догадались, что возвратиться домой – его самое заветное желание, они на долгое время притихли и заперли мальчика в келье для медитации.
Наконец, окончательно уверившись, что потеряли власть над своим творением, решили его отравить.
Регенты ничуть не сомневались, что сумеют найти ребенка, которого можно будет провозгласить сорок седьмым бунджи-ламой. Просто им на какое-то время придется отложить исполнение своих честолюбивых стремлений.
Думая пока еще о безымянном, ничего не подозревающем ребенке, обреченном велением судьбы родиться в момент его смерти, сорок шестой бунджи-лама внезапно возвысил голос:
– Внемлите, о, последователи правоверного пути! Мне было видение.
Обитая железом тиковая дверь отворилась, и в келью в своих великолепных ало-золотых одеждах вошли жрецы.
Поэтому, когда он отверг их требования публично осудить лам-соперников и заложить основу для провозглашения своего верховенства, регенты возмутились и стали его переубеждать. Мало того – пытались ему угрожать, и худшей из угроз было возвратить его в убогую родную деревню. Когда же по глазам бунджи-ламы жрецы догадались, что возвратиться домой – его самое заветное желание, они на долгое время притихли и заперли мальчика в келье для медитации.
Наконец, окончательно уверившись, что потеряли власть над своим творением, решили его отравить.
Регенты ничуть не сомневались, что сумеют найти ребенка, которого можно будет провозгласить сорок седьмым бунджи-ламой. Просто им на какое-то время придется отложить исполнение своих честолюбивых стремлений.
Думая пока еще о безымянном, ничего не подозревающем ребенке, обреченном велением судьбы родиться в момент его смерти, сорок шестой бунджи-лама внезапно возвысил голос:
– Внемлите, о, последователи правоверного пути! Мне было видение.
Обитая железом тиковая дверь отворилась, и в келью в своих великолепных ало-золотых одеждах вошли жрецы.