JК
Святая Русь. Книга 2 :: Балашов Дмитрий Михайлович
Страница: 441 из 446Вздел чистую рудо-желтой тафты рубаху, вытащил береженый зипун тонкого сукна, красные сапоги натянул на ноги, застегнул пояс, отделанный серебром. Мать с женой расчесали ему кудри и бороду. Маша, блестя глазами, наставляла, любуя нарядного мужа:
— Смотри, излиха не пей!
— Кто пьян да умен, два угодья в ем! — ответил он шуточною поговоркой.
— Вот именно! — Маша на миг приникла к нему, поцеловала в щеку. — Иди!
— Батя, а ты во дворец? — Сын, на тонких ножках, вышедший из материной горницы, любопытно глядел на отца.
— Во дворец! Пряник тебе принесу печатный! — молвил Иван, поднимая сына на руках и прижимая к себе.
— Я хочу тоже! — просительно протянул малыш.
— Вырасти сперва! — возразил отец, подкидывая его вверх, и поставил на пол.
— И я не еду! — домолвила Маша, беря сына за руку. — Вишь, батю нашего к самому великому князю зовут!
Звали не ко князю, а к княжичу. Спешиваясь у теремов, Иван все гадал, за каким делом его созвали. Не давал себе воли помыслить, что попросту старые товарищи хотят видеть его вместе со всеми за праздничным столом. Но оказалось именно так. Не успел он, вступив в шумную горницу, церемонно, в пояс, поклонить Василию, как его затормошили, заобнимали. Сам Данило Феофаныч, широко раскрывши объятия, не чинясь, обнял его и расцеловал в обе щеки. И уже садясь за стол, узревши, что боярин Остей, отстранив слугу, торопится налить ему чару, Иван вдруг, с внезапно увлажнившимся взором, всхлипнул и закусил губу. Такою теплотою и дружеством облило его всего, словно горячею волною.
— Смотри, излиха не пей!
— Кто пьян да умен, два угодья в ем! — ответил он шуточною поговоркой.
— Вот именно! — Маша на миг приникла к нему, поцеловала в щеку. — Иди!
— Батя, а ты во дворец? — Сын, на тонких ножках, вышедший из материной горницы, любопытно глядел на отца.
— Во дворец! Пряник тебе принесу печатный! — молвил Иван, поднимая сына на руках и прижимая к себе.
— Я хочу тоже! — просительно протянул малыш.
— Вырасти сперва! — возразил отец, подкидывая его вверх, и поставил на пол.
— И я не еду! — домолвила Маша, беря сына за руку. — Вишь, батю нашего к самому великому князю зовут!
Звали не ко князю, а к княжичу. Спешиваясь у теремов, Иван все гадал, за каким делом его созвали. Не давал себе воли помыслить, что попросту старые товарищи хотят видеть его вместе со всеми за праздничным столом. Но оказалось именно так. Не успел он, вступив в шумную горницу, церемонно, в пояс, поклонить Василию, как его затормошили, заобнимали. Сам Данило Феофаныч, широко раскрывши объятия, не чинясь, обнял его и расцеловал в обе щеки. И уже садясь за стол, узревши, что боярин Остей, отстранив слугу, торопится налить ему чару, Иван вдруг, с внезапно увлажнившимся взором, всхлипнул и закусил губу. Такою теплотою и дружеством облило его всего, словно горячею волною.