Свои и чужие   ::   Чигринов Иван

А когда вернулся, сказал, будто сам только что в воде охладился:

— Ладно, теперь ничего не поделаешь. В конце концов люди они — и Зимаров, и жёнка его, — сами по себе, может, и вправду не стоют, чтобы жалеть их да убиваться, а вот… Словом, не на пользу все это, и стрельба, и убийство, и особенно — что сбежал бургомистр. Теперь заварится каша.

Наконец подал голос Поцюпа:

— В какую сторону побежал Зимаров?

— Туда, к просёлку, — ответил Береснев.

— Немцев сейчас в Мошевую приведёт, — заключил старый Шандов. — Там, за просёлком, невдалеке большак, дорога столбовая на Душатин. Дак он решил немцев перехватить. За жёнку Зимаров не простит, я его знаю, этого человека только в злобу ввести, так всем миром не управишься.

— А может, нам попробовать перехватить его? — рассудил Поцюпа. — Пока доберётся до большака да пока дождётся немцев…

— Они там часто теперь ездят на машинах. Нет, не поспеете. Я местность знаю. Можешь не сомневаться, Василь, Зимаров уже на обочине стоит, рукой машет.

— Холера, — выругался Поцюпа.

— То-то, што холера, — закивал головой старик. — Уж такая холера, што и сказать страшно. Доведётся сегодня платить за побитые вами горшки. Ах, Поцюпа, Поцюпа!…— Он постоял немного, задумавшись, потом сказал, обращаясь к партизанам, в том числе и к Чубарю: — Вот што, граждане, вам тут оставаться нельзя. Идите себе, откуда пришли. На сегодня вам подвигов уже, сдаётся, хватит. Наразведывали… А ты, Поцюпа, останься.

— Я тоже останусь, — заявил Чубарь.