Свои и чужие   ::   Чигринов Иван

С другой стороны он свидетельствовал, что напряжение, которое вызвал артобстрел вначале, когда ещё снаряды падали врасположение штаба армии, уже прошло, все вдруг почему-то поверили, что крутогорцев сегодня кровавая чаша минет.

Так оно и вышло, хотя всем, кто находился по эту сторону Горбовичского леса, одинаково угрожала опасность. Снаряды по-прежнему сильно и нещадно молотили землю и воздух. От горького дыма трудно было дышать, и кое-кто из партизан уже стал болезненно покашливать, в том числе и комиссар отряда Степан Баранов, когда-то болевший туберкулёзом. Митрофан Нарчук об этом знал и с сочувствием поглядывал — чем бы помочь ему.

В отличие от Нарчука, который приехал в Крутогорский район чуть ли не в тот же год, что и веремейковский Чубарь, Степан Баранов был человек местный, родился в здешней деревне, километрах в десяти от Горбовичей, и имел солидное, если так можно выразиться, образование: учился не только в областной партийной школе, но незадолго до войны окончил в Могилёве педагогический институт. Правда, учительствовать ему почти не пришлось, потому что на районной партийной конференции его избрали вскорости секретарём райкома. А Нарчук работал в райкоме, последнее время на должности заведующего агитпропом под его началом. А если точней, так Баранов лично пригласил Нарчука в райком, благо даже переезжать в город новому заведующему отделом не надо было — Митрофан возглавлял тогда пригородный колхоз «Парижская коммуна». Таким образом, оба они — и комиссар, и командир — имели опыт совместной работы, многое знали друг о друге.