Сын Америки   ::   Райт Ричард

Если б это молоко было у него сейчас, он мог бы зажечь газету и держать бутылку над огнем, пока молоко не станет теплым. Он представил, как он снимает с бутылки фарфоровую пробку и несколько капель молока проливается на его черные пальцы, как он подносит бутылку ко рту, запрокидывает голову и пьет. Что-то у него в желудке перевернулось вверх дном, и он услышал тихое урчание. В утолении этого голода была какая-то священная обязанность, непреложная, как потребность дышать, привычная, как биение сердца. Он готов был упасть на колени, воздеть руки к небу и закричать: «Я голоден!» Ему захотелось стащить с себя все и нагишом кататься по снегу, пока сквозь поры его тела не проникнет внутрь что-нибудь питательное. Ему хотелось схватить что-нибудь и так крепко сжать в руках, чтобы оно превратилось в пищу. Но вскоре голод утих; ему стало легче, его сознание отвернулось от отчаянной мольбы тела и занялось опасностью, грозившей со всех сторон. Он почувствовал что-то твердое в углу рта и потрогал пальцем; это была замерзшая слюна.

Он прополз обратно в дверь и по шаткой деревянной лестнице спустился в коридор; он сошел на первый этаж и остановился у окна, через которое раньше влез в дом. Нужно было найти пустую квартиру где-нибудь в жилом доме, где можно было бы обогреться; он чувствовал, что, если скоро не обогреется, ему придется просто лечь на землю и закрыть глаза. Тут у него явилась мысль; он удивился, как она не пришла ему в голову раньше. Он зажег спичку и поднес ее к газете; когда она вспыхнула, он подержал над огнем сначала одну руку, потом другую.