Тьма в конце туннеля   ::   Нагибин Юрий

Да я сама толком не знаю, что ты ко мне пристал?

- До революции было лучше, - сказал я со вздохом.

- Что случилось? - Лицо матери стало серьезным, наконец-то до нее дошло, что я спрашиваю неспроста.

- Курица назвал меня жидом.

- Ну, и дал бы ему в морду.

- Попробуй дай...

- Вот не знала, что мой сын трус, - искренне огорчилась мать.

- При чем тут трус? - безнадежно сказал я, уже предвидя, что стану трусом. - Разве сладишь со всем двором?

- Ты что, один такой?

- Какой?

Ответа не последовало. В матери происходила какая-то внутренняя перестройка.

- Вот не ожидала, что у нас возникнет такой разговор. Твои самые близкие друзья - евреи, наши знакомые - почти сплошь евреи. Разве это плохие люди?

Я слушал ее с ужасом. Мне никогда не приходило в голову, что я окружен евреями. Я стал называть про себя фамилии моих товарищей, фамилии тех мужчин, которые делились на поклонников мамы и на друзей семьи, безрадостная картина. Значит, евреи не растворены в общей людской массе, а образуют какую-то отдельность, общину, касту, и я должен находиться внутри этого круга, не посягая на то пространство, где сверкают Вовка-Ковбой, Юрка Лукин, Сережа Лепковский - мои любимые герои, и на то, где ползают такие гады, как Женька Мельников, Кукуруза, Курица с Леликом, а мне не хочется жертвовать даже ими.