Троецарствие   ::   Гуань-Чжун Ло

Услышав ее вздохи в эту ночь, он с удивлением спросил:

-- Послушай, негодница, не завела ли ты шашни с кем-нибудь?

Дяо Шань испугалась и, упав на колени, воскликнула:

-- Смею лия смотреть на кого-нибудь!

-- Чего же ты тогда вздыхаешь по ночам?

-- Позвольте мне рассказать вам все от чистого сердца, -- вымолвила Дяо Шань.

-- Не скрывай от меня ничего, ты должна говорить мне только правду, -ответил Ван Юнь.

-- Вы всегда были милостивы ко мне, -- начала Дяо Шань. -- Вы научили меня петь и танцевать и обращались со мной так хорошо, что если бы даже я умерла ради вас, и то я не отплатила бы и за десятую долю ваших благодеяний. С недавних пор я стала замечать, что вы, господин мой, сурово хмурите брови. Причиной тому, наверно, какое-то государственное дело, и я не осмеливаюсь спрашивать. Вот и сегодня вы опять чем-то озабочены. Я вижу это и потому вздыхаю. Если бы я могла вам чем-нибудь помочь, поверьте, я не пожалела бы своей жизни.

-- Кто знает! -- воскликнул Ван Юнь, стукнув посохом о землю. -- Может быть, судьба Поднебесной в твоих руках? Идем-ка со мной!

Дяо Шань последовала за Ван Юнем в его покои. Отослав всех служанок и наложниц, Ван Юнь усадил Дяо Шань на цыновку и почтительно поклонился ей.

-- Зачем вы это делаете? -- испуганно вскричала Дяо Шань, падая перед ним ниц.

-- Сжалься над людьми Поднебесной! -- промолвил Ван Юнь, и слезы ручьем хлынули из его глаз.

-- По вашему приказанию я готова десять тысяч раз умереть, -- отвечала Дяо Шань.

-- Народ наш на краю гибели, -- продолжал Ван Юнь, опускаясь на колени. -Связь между Сыном неба и подданными так же непрочна, как груда яиц, -- тронь ее, и она развалится.