Угодило зернышко промеж двух жерновов   ::   Солженицын Александр Исаевич

Предвидя в Канаде долгие поиски места и долгую потерюрабочего времени, а ещё и по свежести цюрихских впечатлений, я спешил именно сейчас написать, кончить ленинские главы. Включая "Март Семнадцатого" их набралось теперь, по обилию материала, больше, чем ранее предположенных три, возникала самостоятельная картина, и даже гораздо самостоятельней, чем утонут они потом в Узлах, - да и когда ещё то "Красное Колесо"? За годами. Работать мне на цюрихской квартире было по-прежнему шумно, тесно, невозможно - и я опять уехал в горы, всё в тот же Штерненберг, один раз на две недели, другой - ещё на три. Как все старые крестьянские швейцарские дома, и этот имел часть комнат неотапливаемых, с расчётом на холодный сон в слабоморозные ночи с распахнутыми окнами, нестарые люди в большинстве спят тут так. Сперва это мне казалось диковато - входить в морозную спальню, но потом я привык, и пристрастился, и стало это моей привычкой, наверно, на всю жизнь, уже и при 25-градусном морозе в Вермонте. За ночь наглотавшись свежего воздуха, днём и не нуждаешься никуда выходить гулять, сидишь и работаешь день насквозь. А напоминала мне эта одинокая зимняя работа - мою работу в Эстонии над "Архипелагом", и как там я урывал в лунную ночь выйти и ощутить мир - так и в Штерненберге, при луне, уже поздно ночью, браживал с палкой по снежным горным тропинкам и не наглядывался суровостью этого провалистого и взнесенного пиками пустынного лунного пейзажа.