Угодило зернышко промеж двух жерновов   ::   Солженицын Александр Исаевич

) Оказалось, что и договоры со мной, заочно написанные, - находятся в безалаберном и безответственном составе, Морозов и с Флегоном заключил какое-то "джентльменское соглашение" - "делить советских авторов", ничего ещё не зная о тайных переговорах Струве со мной и о грядущей череде моих книг. Морозов и в "Собачьем сердце" Булгакова находил "неприличные места", и по советскому словарю Ушакова проверял в "Раковом корпусе" "странные слова", каких быть не может. (О словаре Даля он не знал.) В конце 60-х годов он психически заболевал, пытался кончать с собою, и полгода провёл в клинике. С тех пор находился под лекарством, оглушённый, не выходил полностью из болезненного состояния, производил странное впечатление - то напряжённым усилием ширить глаза, то восторженным взглядом, то фразами без понятия дела, в чём заторможенный, а в боязни разорения очень возбуждённый. В первый же мой приезд в Париж, едва с Морозовым познакомясь, я сильно удивился и спрашивал Струве, и советовал: зачем же это показное руководство, тормозящее работу? Струве отклонял: с Морозовым долгие годы сотрудничества, в конце 30-х он приехал из Прибалтики, молодой энтузиаст, и много сделал для восстановления РСХД во Франции. Он отдавался делу целиком, бескорыстно, но неумело. А в эмиграции так узок круг работников, всякий разрыв воспринимается болезненно. Однако несогласованность руководства и беспорядочные действия в издательстве просто в отчаяние приводили. Уже я связан был с ними прохождением всех моих книг, и со Струве и с "Вестником" был связан душевно и в работе, - однако и трудно же так дело вести. Вдруг - узнаю, что кто-то торгует моими фотографиями, и с каким-то ещё произвольным девизом.