Воскресший для мщения   ::   Рокотов Сергей

Это было в восемьдесят третьем году, андроповщина, слыхал? Борьба с коррупцией, всеобщая чистка, возврат к ленинским каким-то там нормам… В те годы некоторые директора гастрономов и вышак получали, вот в какие страшные времена наше поколение жило, дорогой мой братан Живоглот… Ты тогда только начинал свою благородную деятельность, а мы…, — вздохнул он, выдавая себя чуть ли не за жертву репрессий коммунистического ада, хотя Живоглот прекрасно знал, что именно в восемьдесят третьем году Гнедой был осужден по сто третьей статье за убийство женщины с целью ограбления и получил за это восемь лет, из которых отсидел всего несколько месяцев, оправданный вышестоящим судом. — Да, хорошо держался Гавриил Михайлович, настоящий мужчина был, царство ему небесное…

— Всем нам хорошо известный Петя Сидельников хотел его на халатность вытащить, — продолжал Гнедой, — он мог бы, ушлый, падло, до самого кошмара… Халатность не проскочила, но тринадцать для него тоже очень неплохой вариант. Жаль, здоровьичко подвело, а то бы вышел по амнистии, сейчас бы миллионами ворочал… Нет, молодец, однако, Петя Сидельников… А так то Лычкин на расстрел тянул, не хуже директора Елисеевского, заслуги никак не меньше… Хотя, конечно, за хищения человека к вышке приговаривать — большой грех, ох, большой… Я вот за иные дела и то до вышачка сильно не дотянул, обидно даже… Глупые у нас законы, Живоглот. Впрочем, не нам об этом судить, наше дело их выполнять либо не выполнять.