В круге первом (том 1)   ::   Солженицын Александр Исаевич

В Ленинграде и многих брали так - за намерение, потому что нельзя было прямо дать измену тому, кто не был даже под оккупацией. А уж Герасимович, в прошлом лагерник, да приехал в Ленинград в начале войны - значит, с намерением попасть к немцам. Арестовали бы и жену, да она при смерти была тогда. Наталья Павловна рассматривала сейчас мужа - но, странно, не видела на нем следов тяжелых лет. С обычной умной сдержанностью смотрели его глаза сквозь поблескивающее пенсне. Щеки были не впалые, морщин - никаких, костюм - дорогой, галстук - тщательно повязан. Можно было подумать, что не он, а она сидела в тюрьме. И первая ее недобрая мысль была, что ему в спецтюрьме прекрасно живется, конечно, он не знает гонений, занимается своей наукой, совсем он не думает о страданиях жены. Но она подавила в себе эту злую мысль. И слабым голосом спросила: - Ну, как там у тебя? Как будто надо было двенадцать месяцев ждать этого свидания, триста шестьдесят ночей вспоминать мужа на индевеющем ложе вдовы, чтобы спросить: - Ну, как там у тебя? И Герасимович, обнимая своей узкой тесной грудью целую жизнь, никогда не давшую силам его ума распрямиться и расцвести, целый мир арестантского бытия в тайге и в пустыне, в следственных одиночках, а теперь в благополучии закрытого учреждения, ответил: - Ничего... [308] Им отмерено было полчаса. Песчинки секунд неудержимой струей просыпались в стеклянное горло Времени. Теснились первыми проскочить десятки вопросов, желаний, жалоб, - а Наталья Павловна спросила: - Ты о свидании - когда узнал? - Позавчера. А ты? - Во вторник... Меня сейчас подполковник спросил, не сестра ли я тебе.