В круге первом (том 1)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Но именно одиночества - не было на шарашке, как и во всяком лагере. Всегда везде были камеры, и купе {вагон-заков}, и теплушки телячьих вагонов, и бараки лагерей, и палаты больниц - и всюду люди, люди, чужие, [356] и близкие, тонкие и грубые, но всегда люди, люди. Войдя в здание (для заключенных был особый вход - деревянный трап вниз и потом подвальный коридор), Нержин остановился и задумался - куда ж идти? И придумал. Черной задней лестницей, по которой никто почти не ходил, минуя составленные там в опрокидку ломаные стулья, он стал подниматься на глухую площадку третьего этажа. Эта площадка была отведена под ателье художнику-зэку Кондрашеву-Ива'нову. К основной работе шарашки он не имел никакого отношения, содержался же тут в качестве крепостного живописца: вестибюли и залы Отдела Спецтехники были просторны и требовали украшения их картинами. Менее просторны, зато более многочисленны были собственные квартиры замминистра, Фомы Гурьяновича и других близких к ним работников, и еще более настоятельной необходимостью было - украсить все эти квартиры большими, красивыми и бесплатными картинами. Правда, Кондрашев-Иванов плохо удовлетворял этим запросам: картины он писал хотя большие, хотя бесплатные, но {не красивые}. Полковники и генералы, приезжавшие осматривать его галерею, тщетно пытались ему втолковать, как надо рисовать, какими красками, и со вздохом брали то, что есть. Впрочем, вправленные в золоченые рамы, картины эти выигрывали.