В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

?Когда теперь это скажешь ей? Написать? Но как об этом напишешь? Можно ли сообщить твое место работы?.. После вчерашнего и так ясно: нельзя. Объяснить: так как не могу сообщить о тебе сведений, то переписку надо оборвать? Но адрес на конверте и будет доносом! Не написать совсем ничего? Но что она станет думать? Еще вчера я улыбался - а сегодня замолчу навеки? Ощущение тисков не каких-то поэтически-переносных, а громадных слесарных с насеченными губами, с прожерлиной для зажимания человеческой шеи, ощущение сходящихся на туловище тисков спирало дыхание. Невозможно было найти выход! Плохо было - все. Воспитанный близорукий Ройтман мягкими глазами смотрел сквозь очки-анастигматы и голосом не начальническим, а с оттенком усталости и мольбы говорил о планах, о планах, о планах. Однако сеял он - на камне. Тесно окруженный стульями, столами, без воздуха и без движения, зажатый слесарными челюстями, Нержин сидел внешне подавленный, с уроненными углами губ. Суженные глаза его были безразлично уставлены на темный [193] забор, на вышку с {попкой}, торчащую прямо против его окна. Но за лицом его, безобидно неподвижным, метался гнев.