В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

По всей длине коридора не было ни человека. Тогда резким движением он перешагнул порог, с деревянного пола на цементный, тем уйдя со стрелы коридора и, придерживая, прикрыл за собою дверь без шума. И стал подниматься по лестнице в густеющую темноту, чуть попыхивая и посвечивая себе папиросой. Окно Железной Маски не светилось. Сквозь одно из наружных на верхнюю площадку втекала полоса слабого мреющего света. Дважды зацепясь о хлам, сложенный на лестнице, Нержин на верхних ступеньках приглушенно окликнул: [313] - Тут есть кто? - Кто это? - отозвался из темноты голос тоже приглушенный, то ли Герасимовича, то ли нет. - Да это - я, - растянул Нержин, чтобы можно было угадать его, и посильнее пыхнул папироской, освещая себя. Герасимович зажег острый лучик маленького карманного фонарика, указал им на тот же самый чурбак, на котором Нержин вчера днем отсиживался после свидания, и погасил. Сам он примостился на таком же втором. На всех стенах таились, густились невидимые картины крепостного художника. - Вот видите, какие мы еще телята в конспирации, даже просидев так долго в тюрьме, - сказал Герасимович. - Мы не предусмотрели простого: входящий ничем не компрометирован, а тот, кто ждал в темноте, не может окликать. Надо было придумать условную фразу при подъеме на лестницу. - Да-а, - усаживался Нержин. - Каждый из нас должен быть и жнец, и швец, и в дуду игрец.