В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Он мог читать, читать и читать! - если б не надобно было прежде того служить. Свою службу, свою работу, которую он до сих пор считал наилучшим, наиудачным жизненным жребием, - он впервые ощутил как нечто гадкое. Служить советским дипломатом - это значило не только каждый день декламировать убогие вещи, над которыми смеялись люди со здравым мозгом, это значило еще иметь те две грудные стенки и два лба, о которых он сказал Кларе. Главная-то работа была вторая, тайная: встречи с зашифрованными личностями, сбор сведений, передача инструкций и выплата денег. В веселой молодости, до своего кризиса, Иннокентий [74] не находил эту заднюю деятельность предосудительной, а даже - забавной, легко ее выполнял. Теперь она стала ему - против души, постылой. Раньше истина Иннокентия была, что жизнь дается нам только раз. Теперь созревшим новым чувством он ощутил в себе и в мире новый закон: что и совесть тоже дается нам один только раз. И как жизни отданной не вернуть, так и испорченной совести. Но не было, не было вокруг Иннокентия, кому он мог бы все издуманное рассказать, ни даже жене. Как не поняла и не разделила она его вернувшейся нежности к умершей матери, так не понимала дальше, зачем можно интересоваться событиями, которые, пройдя однажды, уже не вернутся больше. А что он стал презирать свою службу - это в ужас бы ее привело, ведь именно на этой службе была основана вся их сверкающая успешливая жизнь.