В круге первом (том 2)   ::   Солженицын Александр Исаевич

Иннокентий шагнул от чемодана, еще шагнул: - Дядя Авенир? Не столько нагнувшись спиною, сколько присев ногами, дядя аккуратно, без проплеска, поставил ведра. Распрямился. Снял блин желто-грязной кепченки со стриженой седой головы, тем же кулаком вытер пот. Хотел сказать, не сказал, развел руки, и вот уже Иннокентий, склонясь (дядя на полголовы ниже), уколол свою гладкую щеку о дядины запущенные бородку и усы, а ладонью попал как раз на угловато-выпершую лопатку, из-за которой и плечо было кривое. Обе руки на отстоянии дядя положил снизу вверх на плечи Иннокентию и рассматривал. Он собирался торжественно. А сказал: - Ты... что-то худенек... - Да и ты... Он не только худ, он был, конечно, со многими немочами и недомогами, но сколько видно было за солнцем, глаза дядины не покрылись старческим туском и отрешенностью. Он усмехнулся, больше правой стороною губ: - Я-то!.. У меня банкетов не бывает... А ты - почему? Иннокентий порадовался, что по совету Клары купил колбас и копченой рыбы, чего в Твери не должно быть ни за что. Вздохнул: - Беспокойства, дядя... Дядя разглядывал глазами живыми, хранящими силу: - Смотря - от чего. А то так - и ничего. - И далеко воду носишь? - Квартал, квартал, еще половинка. Да небольшие. Иннокентий нагнулся донести ведра, оказались тяжелые, будто донья из чугуна. - Хе-е-е... - шел дядя сзади, - из тебя работничек! Непривычка... Обогнал, отпер дверь. В коридорце, подхватывая за дужки, помог ведрам на лавку. А щегольский синий че[77] модан опустился на косой пол из шатких несогнанных половиц. Тут же заложена была дверь засовом, как будто дядя ждал, что ворвутся.