JК
Ваятель фараона :: Херинг Элизабет
Страница: 212 из 295Старуха схватила его, подобно нетерпеливому ребенку, которому протягивают игрушку. Она поднесла ткань к своим близоруким глазам, помяла между пальцами и рассмеялась.
– Это ты называешь тончайшим полотном? – сказала она. – Самым тонким во всем Ахетатоне? – И ее глаза гневно блеснули. – Достань мне ткацкий станок! И я сделаю то, что вам надо! Не материю, а вуаль! Вуаль, прозрачную, как паутина!
– Но, мама! – вмешался Тутмос. – Ты же не должна больше сидеть за станком! Вся твоя жизнь прошла около него!
– Я не должна больше ткать?! – закричала старуха, чуть не сорвав голос. Казалось, что гнев, который долго накапливался в ее сердце, вырвался наконец наружу. – Вы не позволяете мне ничего делать! Что ж, я так и должна доживать свой век сложа руки? Мне дозволено лишь есть и спать, и мой единственный путь – от кровати к столу и от стола к кровати!
– Мама! – крикнул Тутмос, испуганный ее возбужденным лицом. Но уже в следующее мгновение радость охватила его. Наконец-то с нее слетело это проклятое равнодушие, это убийственное безразличие. Разве у нее раньше были какие-нибудь желания? И вот… Наклонившись к матери, он крикнул ей прямо в ухо:
– Ты получишь свой станок!
Мать повернулась и вышла из мастерской. Тутмосу показалось, что она выпрямилась и подняла голову.
«Что же случилось с Эсе?» – подумал он. Посмотрев на начатую работу, он решил, что все равно не сможет ее закончить.
– Погаси светильник, Хори, – сказал Тутмос и поспешил за матерью.
– Это ты называешь тончайшим полотном? – сказала она. – Самым тонким во всем Ахетатоне? – И ее глаза гневно блеснули. – Достань мне ткацкий станок! И я сделаю то, что вам надо! Не материю, а вуаль! Вуаль, прозрачную, как паутина!
– Но, мама! – вмешался Тутмос. – Ты же не должна больше сидеть за станком! Вся твоя жизнь прошла около него!
– Я не должна больше ткать?! – закричала старуха, чуть не сорвав голос. Казалось, что гнев, который долго накапливался в ее сердце, вырвался наконец наружу. – Вы не позволяете мне ничего делать! Что ж, я так и должна доживать свой век сложа руки? Мне дозволено лишь есть и спать, и мой единственный путь – от кровати к столу и от стола к кровати!
– Мама! – крикнул Тутмос, испуганный ее возбужденным лицом. Но уже в следующее мгновение радость охватила его. Наконец-то с нее слетело это проклятое равнодушие, это убийственное безразличие. Разве у нее раньше были какие-нибудь желания? И вот… Наклонившись к матери, он крикнул ей прямо в ухо:
– Ты получишь свой станок!
Мать повернулась и вышла из мастерской. Тутмосу показалось, что она выпрямилась и подняла голову.
«Что же случилось с Эсе?» – подумал он. Посмотрев на начатую работу, он решил, что все равно не сможет ее закончить.
– Погаси светильник, Хори, – сказал Тутмос и поспешил за матерью.