Век просвещения   ::   Карпентьер Алехо

Между тем многие испанцы подверглись там преследованиям и были даже гильотинированы только потому, что утверждали: нельзя в странах, где сильныдавние традиции, применять методы, предлагаемые Парижем. «Не следует приходить в Испанию с проповедью безбожия», – предупреждали они. По их мнению, какая-нибудь мадемуазель Обри, наряженная богиней Разума, не могла бы выставлять в кафедральном соборе Сарагосы на всеобщее обозрение свою красивую грудь, как это было в соборе Парижской богоматери (кстати сказать, вскоре после того собор в столице Франции был пущен с торгов, но никто не решился приобрести в личное пользование это готическое здание, монументальное, но малогостеприимное)…

– Какие неслыханные противоречия! – пробормотал Эстебан. – Нет, не о такой революции я мечтал.

– А зачем было мечтать о том, чего не существует? – спросил Виктор. – И потом, все это пустые слова. Англичане еще в Бас-Тере, только это одно должно нас сейчас заботить. – И он резко прибавил: – О революции не рассуждают, ее делают.

– Подумать только, – заметил Эстебан. – Ведь алтарь на холме Губернатора уцелел бы, если б почта из Парижа прибыла к нам немного раньше. Задуй над Атлантикой попутный ветер, и господь бог остался бы в своем доме. От какой малости зависит порою ход событий!

– Ступай и займись делом, – сказал Юг, опуская тяжелую руку на плечо юноши и подталкивая его к выходу.