JК
Византийская тьма :: Говоров Александр
Страница: 673 из 743Все размахивали зелеными лентами, напялили зеленые камилавки, как еще вчера они напяливали синие.
— Бей Андроника! — кричали те же, которые еще вчера распевали про него песни.
Погромщики, пьяные и еще жаждущие выпить на дармовщинку, неслись по булыжнику от Святой Софии, этот же булыжник выворачивали себе для вооружения, на штурм дворца не решались, все же там у подъездов везде стояли варяги с непроницаемыми лицами. Но было страшно смотреть на их мощные кулаки, на их кожаные фартуки с засохшей бычьей кровью.
— Долой Андроника! — и свист в четыре пальца. И вдруг прямо над ухом Дениса чей-то тоненький голос зазвенел, как назойливый колокольчик.
— Вот он, вот он, вот он, вот он! Держите же его! Это же он, достославные римляне, который явился к нам с того света, который воскресил, а потом опять уморил царя Мануила, который примерял на себя священный царский венец!
«Уже и венец! — поразился развитию сплетен Денис. — Уже и примерял!» Но рассуждать особенно было некогда, потому что тотчас другой переливчатый колокольчик зазвучал с другой стороны:
— Это он, это он, это он, православные, ловите его!
И наш бравый комсомолец, наш могучий победитель на Хоминой горе заметался буквально как крыса, ища, куда бы исчезнуть.
На этом перекрестке под горой стояли пифосы — огромные керамические сосуды, в которые чистоплотные византийцы сбрасывали мусор. Денис, когда увидел впервые такой пифос, восхищался налаженностью городского хозяйства.
— Бей Андроника! — кричали те же, которые еще вчера распевали про него песни.
Погромщики, пьяные и еще жаждущие выпить на дармовщинку, неслись по булыжнику от Святой Софии, этот же булыжник выворачивали себе для вооружения, на штурм дворца не решались, все же там у подъездов везде стояли варяги с непроницаемыми лицами. Но было страшно смотреть на их мощные кулаки, на их кожаные фартуки с засохшей бычьей кровью.
— Долой Андроника! — и свист в четыре пальца. И вдруг прямо над ухом Дениса чей-то тоненький голос зазвенел, как назойливый колокольчик.
— Вот он, вот он, вот он, вот он! Держите же его! Это же он, достославные римляне, который явился к нам с того света, который воскресил, а потом опять уморил царя Мануила, который примерял на себя священный царский венец!
«Уже и венец! — поразился развитию сплетен Денис. — Уже и примерял!» Но рассуждать особенно было некогда, потому что тотчас другой переливчатый колокольчик зазвучал с другой стороны:
— Это он, это он, это он, православные, ловите его!
И наш бравый комсомолец, наш могучий победитель на Хоминой горе заметался буквально как крыса, ища, куда бы исчезнуть.
На этом перекрестке под горой стояли пифосы — огромные керамические сосуды, в которые чистоплотные византийцы сбрасывали мусор. Денис, когда увидел впервые такой пифос, восхищался налаженностью городского хозяйства.