Возвышенное и земное   ::   Вейс Дэвид

 – Но разве это преступление?

Шоберт не успел ответить, потому что Вольферль горячо сказал:

– Да ведь это лучшая музыка в Париже! – И Шоберт не мог не улыбнуться.

– Подражание есть самая искренняя похвала, – поспешил вставить Леопольд, – а тема у него собственная.

– Мне очень жаль, что Вольфганг подражал не мне, – добавил Экхард.

Рамо с трудом поднялся, опираясь на палку, и старческим голосом объявил:

– Andante в последней сонате очень выразительно и своеобразно. Господин Шоберт должен быть счастлив, что ребенку понравилась его музыка. Я был бы рад, если бы моя музыка произвела на него такое же впечатление.

Нетвердой походкой он подошел к Вольферлю, все еще сидевшему за клавесином, и расцеловал его в обе щеки.

Вольферль покраснел. Этот подарок был для него дороже всех денег и безделушек, которыми осыпала его знать. Принц Конти заметил:

– Господин Шоберт, у ребенка явно хороший вкус, раз он избрал вас для подражания.

Шоберт, великодушно махнув рукой, ответил:

– Что ж, ваше высочество, если его это не смущает, то мне и подавно смущаться нечего.

– Значит, вы признаете, что Вольферль – композитор? – спросил Леопольд.

Шоберт замялся, но, увидев нахмуренное лицо принца, пробормотал:

– Ваша зрелость и опыт позволяют вам лучше судить о таких вещах.

– Без сомнения, он композитор и настоящий виртуоз, несмотря на свой возраст, – заключил принц Конти. – А вы, господин Гримм, заслуживаете всяческой похвалы за то, что познакомили нас с этим милым и на редкость одаренным ребенком.