JК
Жена сэра Айзека Хармана :: Уэллс Герберт
Страница: 92 из 476А сэр Айзек, гордый и довольный новой собственностью, ликуя и ожидая благодарности, потому что и у него это был первый собственный дом, вел ее из комнаты в комнату.
— Тебе ведь нравится? — спрашивал он, заглядывая ей в глаза.
— Замечательно. Я не ожидала…
— Смотри, — сказал он, показывая ей на лестничной площадке большую медную вазу с неувядаемыми гелиотропами. — Твои любимые цветы!
— Мои любимые?
— Ты так написала, помнишь, в альбоме. Это неувядаемые гелиотропы.
Она удивилась, но тут же вспомнила.
Теперь она поняла, почему внизу, когда она взглянула на увеличенную фотографию доктора Барнардо [13] , он сказал: «Твой любимый герой из современников».
Однажды он привез ей в Хайт очень модный в викторианские времена альбом, в котором на красивой розовой страничке была напечатана анкета — любимый писатель, любимый цветок, любимый цвет, любимый герой из современников, «самое нелюбимое» и еще множество всяких подробностей, касавшихся вкуса. Она заполнила эту страницу как попало поздней ночью и теперь была смущена, увидев, как тщательно ее небрежные ответы воплощены в жизнь здесь, в этом новом доме. Она написала, что ее любимый цвет розовый, потому что страничка была розовая, и вот обои в комнате были бледно-розовые, занавеси ярко-розовые с розовым же, чуть менее ярким, узором и большими розовыми кистями, абажур, покрывало на постели, наволочки, ковер, стулья, даже глиняная посуда, все, кроме вездесущих гелиотропов, было розовое.
— Тебе ведь нравится? — спрашивал он, заглядывая ей в глаза.
— Замечательно. Я не ожидала…
— Смотри, — сказал он, показывая ей на лестничной площадке большую медную вазу с неувядаемыми гелиотропами. — Твои любимые цветы!
— Мои любимые?
— Ты так написала, помнишь, в альбоме. Это неувядаемые гелиотропы.
Она удивилась, но тут же вспомнила.
Теперь она поняла, почему внизу, когда она взглянула на увеличенную фотографию доктора Барнардо [13] , он сказал: «Твой любимый герой из современников».
Однажды он привез ей в Хайт очень модный в викторианские времена альбом, в котором на красивой розовой страничке была напечатана анкета — любимый писатель, любимый цветок, любимый цвет, любимый герой из современников, «самое нелюбимое» и еще множество всяких подробностей, касавшихся вкуса. Она заполнила эту страницу как попало поздней ночью и теперь была смущена, увидев, как тщательно ее небрежные ответы воплощены в жизнь здесь, в этом новом доме. Она написала, что ее любимый цвет розовый, потому что страничка была розовая, и вот обои в комнате были бледно-розовые, занавеси ярко-розовые с розовым же, чуть менее ярким, узором и большими розовыми кистями, абажур, покрывало на постели, наволочки, ковер, стулья, даже глиняная посуда, все, кроме вездесущих гелиотропов, было розовое.