JК
-44, Таинственный незнакомец :: Твен Марк
Страница: 26 из 50 – № 44, – Новая Серия 864 962, – столь же невозмутимо ответил юноша
– Черт знает что за имя! – воскликнул Ганс Катценъямер, возводя глаза к небу.
– Похоже на тюремный номер, – высказал предположение Мозес Хаас, ощупывая незнакомца крысиными глазками, теребя и подкручивая жиденькие усики, что у него было признаком глубокого раздумья.
– Странное имя, – протянул мастер с едва уловимой ноткой сомнения в голосе. – Кто тебя так назвал?
– Не знаю, сэр, – спокойно отвечал Сорок четвертый, – меня всегда так звали.
Мастер воздержался от дальнейших расспросов, опасаясь, очевидно, что ступил на тонкий лед, но Мария Фогель прощебетала:
– Ты был в тюрьме?
– Довольно об этом! – вскипел мастер. – Можешь не отвечать, если не хочешь, мой мальчик.
Он сделал паузу в надежде… Но Сорок четвертый не воспользовался случаем сказать что-нибудь в свою пользу. Он будто прирос к месту и не произнес ни слова. Насмешливые улыбки замелькали на лицах сидевших за столом, и мастер с трудом скрыл разочарование.
– Забирай его, Катрина, – сказал он как можно дружелюбнее, но в его голосе чувствовался легкий холодок, порадовавший недоброжелателей.
Катрина увела юношу.
Благоразумно опасаясь новой вспышки, никто не рискнул высказаться вслух, но едва слышный шепоток пополз вдоль стола, и суть его сводилась к следующему: промолчал – значит, признался, парень наверняка «тюремная птаха».
Плачевно начиналась для Сорок четвертого жизнь в замке.
– Черт знает что за имя! – воскликнул Ганс Катценъямер, возводя глаза к небу.
– Похоже на тюремный номер, – высказал предположение Мозес Хаас, ощупывая незнакомца крысиными глазками, теребя и подкручивая жиденькие усики, что у него было признаком глубокого раздумья.
– Странное имя, – протянул мастер с едва уловимой ноткой сомнения в голосе. – Кто тебя так назвал?
– Не знаю, сэр, – спокойно отвечал Сорок четвертый, – меня всегда так звали.
Мастер воздержался от дальнейших расспросов, опасаясь, очевидно, что ступил на тонкий лед, но Мария Фогель прощебетала:
– Ты был в тюрьме?
– Довольно об этом! – вскипел мастер. – Можешь не отвечать, если не хочешь, мой мальчик.
Он сделал паузу в надежде… Но Сорок четвертый не воспользовался случаем сказать что-нибудь в свою пользу. Он будто прирос к месту и не произнес ни слова. Насмешливые улыбки замелькали на лицах сидевших за столом, и мастер с трудом скрыл разочарование.
– Забирай его, Катрина, – сказал он как можно дружелюбнее, но в его голосе чувствовался легкий холодок, порадовавший недоброжелателей.
Катрина увела юношу.
Благоразумно опасаясь новой вспышки, никто не рискнул высказаться вслух, но едва слышный шепоток пополз вдоль стола, и суть его сводилась к следующему: промолчал – значит, признался, парень наверняка «тюремная птаха».
Плачевно начиналась для Сорок четвертого жизнь в замке.