За час до полуночи   ::   Хиггинс Джек

Однако тогда я постарался выбросить тревожные мысли из головы и сосредоточиться на поездке.

Приближался конец весеннего сбора плодов, апельсины уже налились на солнце, и в теплом воздухе стоял аромат полевых цветов. Ярко-зеленый ковер с вкраплениями красных маков, нежных анемонов и голубых ирисов устилал холмы. Пройдет еще неделя, и знойное лето железной рукой безжалостно уничтожит это великолепие, выжжет землю дотла, оставив хозяйничать в высокогорьях засуху, превратив роскошные луга в иссушенную, как в Северной Африке, пустыню из камня, пыли и лавы.

Чем дальше мы удалялись от Палермо в глубь страны, тем больше я понимал, как мало здесь изменилось. С дороги уже исчезли трехколесные «веспы» и «ламбретты», такие привычные в окрестностях Палермо. Мимо нас проплывали средневековые пейзажи такой бедности, какую не найти, наверное, больше нигде в Европе.

Мы оставили позади старика-крестьянина верхом на ослике, затем вереницу изможденных женщин с корзинами на головах, одетых в черное, как будто траур стал их неотъемлемой внутренней сущностью. Их юбки волочились по пыли, став коричневыми снизу. Женщины проводили нас тяжелыми взглядами, по морщинистым унылым лицам никто не смог бы определить их возраст.

Деревни оставались прежними: большинство домов не имели окон – дверь служила в них единственным источником воздуха и света, открывая доступ в душный полумрак, объединяющий зачастую людей, коз и свиней.