Жаркий июль   ::   Самбук Ростислав Феодосьевич

— Медведь не лысый? — спросил я.

— Кажется, нет.

— Третий… В доле был третий, — вмешался Дробаха. — Тот, что продавал машину и назвался Чернышом. Надо искать третьего. Денег на квартире не нашли?

— Нет.

— Тогда точно — он. В каком состоянии Коцко?

Кольцов развёл руками.

— Я не врач.

— Вот что, — решил Дробаха. — Надо осмотреть квартиру Коцко ещё раз, а потом поговорить с ней.

В управлении Дробаха быстро договорился о том, что Кольцов подключается к розыску. Потом нас познакомили со старшим оперативной группы, которая производила осмотр квартиры Коцко, и мы поехали на Весеннюю.

Теперь впереди сидел старший лейтенант Доценко, а мы втроём теснились позади. Доценко не оглядывался, видно, немного нервничал. Я понимал его: всегда неприятно, когда твои выводы ставятся под сомнение, но ведь вдвойне неприятнее, когда приезжают столичные работники: если что-нибудь сделал не так, огласка чуть не на всю республику.

Квартира Коцко на первом этаже стандартного пятиэтажного дома. Доценко снял с двери печать, и мы вошли внутрь. Здесь все сохранилось так, как было, когда приехала «скорая помощь» и оперативная группа милиции. На столе три бутылки из-под водки, две пустых, в третьей — на донышке. Большими кусками нарезанная колбаса и сыр, недоеденные рыбные консервы, на сковородке — остатки яичницы с картошкой…

Незастланная постель в комнате, раскладушка с подушкой и одеялом в кухне.