Час воздаяния или разумная фортуна   ::   де Кеведо Франсиско

Фаворит сей присваивает все, что достается королю, и непомерно раздувается сам, помере того как съеживается король. Пока вассал останется хозяином своего короля, а король — вассалом собственного слуги, первого все будут ненавидеть, как предателя, а второго презирать, как ничтожество. Сказать вслух «смерть королю!» и не только избежать кары, но даже быть обласканным может тот, кто добавит: «Да здравствует фаворит!» Не знаю, был ли для Генриха Четвертого худшим злодеем Франсуа Равайяк, нежели Ришелье — для его сына. Знаю одно — оба оставили его в сиротах первый отнял отца, второй — мать. Пусть же и впредь властвует Арман, ибо он, как тяжкий недуг, прикончится сам, прикончив больного.

Немаловажно подумать также о наследниках французского престола, ибо христианнейший король давно потерял надежду на потомство, а посему корона уготована брату его, чей нрав сулит нам отрадное будущее, ежели мы будем держать ухо востро. Это пламя, раздувать которое мы сумеем по своей воле, к тому же столь буйное, что оно и само себя раздует; это человек, что сетует тем громче, чем более ему желают добра; посему он нанес обиду королю Испании, а мы сумеем повернуть сие разногласие, как нам вздумается. Франция не доверяет королевской родне, ибо в нее втерся фаворит, скупив чуть ли не все генеалогическое древо; страшит Францию и то, что все почетные должности захвачены его семейством и власть в стране попала в руки его клевретов.