Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. Часть вторая   ::   Сервантес Мигель де Сааведра

Сказавши это, он сунул бурдюк в руки Санчо, и тот, накренив его и потягивая из горлышка, с четверть часа рассматривал звезды, а когда перестал пить, то склонил голову набок и с глубоким вздохом проговорил:

— Ах ты, распотаскушкино отродье, до чего ж ты, подлое, пользительно!

— Вот видите, — услышав, что и Санчо поминает распотаскушкино отродье, молвил другой слуга, — ведь вы тоже в похвалу моему вину назвали его распотаскушкиным отродьем?

— Признаюсь, теперь я понимаю, — отвечал Санчо, — что ничего обидного нет назвать кого-нибудь потаскушкиным сыном, если это говорят в виде похвалы. А скажите, сеньор, ради всего святого, это вино не из Сьюдад Реаля?

— Вот это знаток! — воскликнул другой слуга. — В самом деле, оно именно оттуда и притом уже не молодое.

— Еще бы не знаток! — воскликнул Санчо. — Вы думаете, это для меня такая трудная задача — распознать ваше вино? Так вот, было бы вам известно, сеньор оруженосец, у меня к распознаванию вин большие природные способности: дайте мне разок понюхать — и я вам угадаю, и откуда оно, и какого сорта, и букет, и крепость, и какие перемены могут с ним произойти, и все, что к вину относится. Впрочем, тут нет ничего удивительного: у меня в роду со стороны отца было два таких отменных знатока вин, какие не часто встречаются в Ламанче, а в доказательство я расскажу вам один случай. Дали им как-то попробовать из одной бочки и попросили произнести свое суждение касательно состояния и качества вина, достоинств его и недостатков. Один лизнул, другой только к носу поднес.