JК
Бог - император Дюны :: Херберт Фрэнк
Страница: 449 из 593Гхолы постоянно не могли избежать зачарованности ТЕМИ ДРУГИМИ, которые былиих предшественниками.
Айдахо спросил хриплым шепотом:
– Что ты узнал?
– Ты преподал мне ценные уроки, – сказал Монео. – Все мы стараемся развиваться, но если что-то нас сдерживает, то можем направить наши силы на боль – ища ее или причиняя. Незрелая юность особенно уязвима.
Айдахо ближе наклонился к Монео.
– Я говорю о сексе!
– Ну, конечно, о нем ты и говоришь.
– И ты обвиняешь меня в незрелом…
– Именно.
– Я перережу тебе…
– Ох, замолчи!
Монео не владел отточенными всеподчиняющими нюансами Голоса Бене Джессерит, но и в его интонациях чувствовалась долгая привычка повелевать. Что-то заставило Айдахо повиноваться этому окрику.
– Извини, – сказал Монео. – Меня выбило из колеи то, что моя единственная дочь… – Он осекся и пожал плечами.
Айдахо два раза глубоко вздохнул.
– Вы тут сумасшедшие, все вы! Ты говоришь, что, может быть, твоя дочь умирает, и все же ты…
– Дурак ты! – огрызнулся Монео. – Ты хоть как-то представляешь себе, сколь ничтожными выглядят для меня твои заботы! Твои глупые вопросы, твое эгоистичное… – он опять осекся и покачал головой.
– Я кое-что списываю на то, что у тебя есть личные проблемы, – сказал Айдахо. – Но, если ты…
– Списываешь! ТЫ, что ты мне списываешь? – Монео сделал дрожащий вздох. – Это уж слишком.
Айдахо спросил хриплым шепотом:
– Что ты узнал?
– Ты преподал мне ценные уроки, – сказал Монео. – Все мы стараемся развиваться, но если что-то нас сдерживает, то можем направить наши силы на боль – ища ее или причиняя. Незрелая юность особенно уязвима.
Айдахо ближе наклонился к Монео.
– Я говорю о сексе!
– Ну, конечно, о нем ты и говоришь.
– И ты обвиняешь меня в незрелом…
– Именно.
– Я перережу тебе…
– Ох, замолчи!
Монео не владел отточенными всеподчиняющими нюансами Голоса Бене Джессерит, но и в его интонациях чувствовалась долгая привычка повелевать. Что-то заставило Айдахо повиноваться этому окрику.
– Извини, – сказал Монео. – Меня выбило из колеи то, что моя единственная дочь… – Он осекся и пожал плечами.
Айдахо два раза глубоко вздохнул.
– Вы тут сумасшедшие, все вы! Ты говоришь, что, может быть, твоя дочь умирает, и все же ты…
– Дурак ты! – огрызнулся Монео. – Ты хоть как-то представляешь себе, сколь ничтожными выглядят для меня твои заботы! Твои глупые вопросы, твое эгоистичное… – он опять осекся и покачал головой.
– Я кое-что списываю на то, что у тебя есть личные проблемы, – сказал Айдахо. – Но, если ты…
– Списываешь! ТЫ, что ты мне списываешь? – Монео сделал дрожащий вздох. – Это уж слишком.