JК
Еретики Дюны :: Херберт Фрэнк
Страница: 197 из 702Эта картина висела на стене утренней комнатыТаразы. Благодаря мастерству икшианцев, чудеснейшая герметичная рама и покрытие из невидимого глазу плаза полностью сохраняли картину. Одраде часто останавливалась перед картиной, каждый раз с ощущением, что стоит лишь протянуть руку – и действительно коснешься древнего холста, столь хитроумно сохраненного икшианцами.
«Домики в Кордевилле».
Это название, данное картине самим художником, как и имя художника, сохранилось на начищенной табличке: Винсент Ван Гог.
Эта вещь была датирована временем столь древним, от которого лишь редкие остатки – такие, как эта картина – уцелели, донося физическое впечатление о тех эпохах. Прежде она старалась вообразить путешествия, совершенные этой картиной, ту цепь случайностей, которые привели ее, неповрежденной, в комнату Таразы.
При реставрации и консервации картины икшианцы проявили себя во всем блеске. Зритель мог коснуться темное пятна в нижнем левом углу рамы. И немедленно до глубины души поражала истинная гениальность еще и икшианца, отреставрировавшего и спасшего гениальную работу. Имя этого икшианца было на раме: Мартин Буро. Это пятнышко, едва его коснешься пальцем, становится проекцией чувств – блаженство побега от той технологии, что произвела и Икшианскую Пробу. Буро восстановил не только картину, но и душу художника – зритель, приложивший палец, познавал, с каким чувством наносил Ван Гог каждый мазок.
«Домики в Кордевилле».
Это название, данное картине самим художником, как и имя художника, сохранилось на начищенной табличке: Винсент Ван Гог.
Эта вещь была датирована временем столь древним, от которого лишь редкие остатки – такие, как эта картина – уцелели, донося физическое впечатление о тех эпохах. Прежде она старалась вообразить путешествия, совершенные этой картиной, ту цепь случайностей, которые привели ее, неповрежденной, в комнату Таразы.
При реставрации и консервации картины икшианцы проявили себя во всем блеске. Зритель мог коснуться темное пятна в нижнем левом углу рамы. И немедленно до глубины души поражала истинная гениальность еще и икшианца, отреставрировавшего и спасшего гениальную работу. Имя этого икшианца было на раме: Мартин Буро. Это пятнышко, едва его коснешься пальцем, становится проекцией чувств – блаженство побега от той технологии, что произвела и Икшианскую Пробу. Буро восстановил не только картину, но и душу художника – зритель, приложивший палец, познавал, с каким чувством наносил Ван Гог каждый мазок.