JК
Жвачка и спагетти :: Эксбрайя Шарль
Страница: 123 из 200Ганнибал неохотно принимал предписанное ему перемирие. Тот же голос осведомился:
– Тут кто-нибудь есть?
– Синьора Гринда?
Сайрус А. Вильям не мог надивиться итальянским обычаям. В США, если в дверь звонят, на звонок открывают. Здесь же завязывался вступительный диалог между собеседниками, не видящими друг друга и зачастую незнакомыми.
– Сейчас иду!
Это обещание, казалось, вполне удовлетворило Тарчинини, тогда как Ганнибал полнейшим своим молчанием давал понять, что снисходит до мира и, выполнив свой долг, совершенно не интересуется дальнейшим развитием событий. Хотя было уже четыре часа, синьора Гринда, по-видимому, выполняла свои домашние обязанности в виде, не предназначенном для обозрения, так как появилась на крыльце, застегивая корсаж. Она оказалась крепкой женщиной, высокой, широкоплечей, с расплывшимся лицом. Густые брови напоминали о волосатости ее отца. У нее были красивые глаза и улыбка, молодившая ее. Как и перед каждой женщиной, Ромео принялся выделывать поклоны, реверансы и прочие фокусы, так раздражавшие американца.
– La signora Grinda?
Та прыснула, сделала реверанс и пропела:
– In che posso servivi? [25]
Комиссар заверил, что в данный момент он не знает для себя большего счастья, чем возможность побеседовать с сеньорой. Сайрус А. Вильям не вынимал рук из карманов и испытывал непреодолимое желание выложить им свое особое мнение, но сдерживался, боясь повредить делу, ради которого они пришли.
– Тут кто-нибудь есть?
– Синьора Гринда?
Сайрус А. Вильям не мог надивиться итальянским обычаям. В США, если в дверь звонят, на звонок открывают. Здесь же завязывался вступительный диалог между собеседниками, не видящими друг друга и зачастую незнакомыми.
– Сейчас иду!
Это обещание, казалось, вполне удовлетворило Тарчинини, тогда как Ганнибал полнейшим своим молчанием давал понять, что снисходит до мира и, выполнив свой долг, совершенно не интересуется дальнейшим развитием событий. Хотя было уже четыре часа, синьора Гринда, по-видимому, выполняла свои домашние обязанности в виде, не предназначенном для обозрения, так как появилась на крыльце, застегивая корсаж. Она оказалась крепкой женщиной, высокой, широкоплечей, с расплывшимся лицом. Густые брови напоминали о волосатости ее отца. У нее были красивые глаза и улыбка, молодившая ее. Как и перед каждой женщиной, Ромео принялся выделывать поклоны, реверансы и прочие фокусы, так раздражавшие американца.
– La signora Grinda?
Та прыснула, сделала реверанс и пропела:
– In che posso servivi? [25]
Комиссар заверил, что в данный момент он не знает для себя большего счастья, чем возможность побеседовать с сеньорой. Сайрус А. Вильям не вынимал рук из карманов и испытывал непреодолимое желание выложить им свое особое мнение, но сдерживался, боясь повредить делу, ради которого они пришли.