Продолжение времени   ::   Солоухин Владимир Алексеевич

Точно так же, как с явным удовлетворением рисует Кулаковский и материальное благополучие деревенской женщины:

Тогда

Сделалась я степенной и важной,

С подобранным животом, но высокой грудью.

Тогда

Сделались у меня круглыми щеки.

Тогда

Сделались у меня широкими бедра.

Тогда

Поставила я коновязь около нашего дома,

И была коновязь вся медью украшена.

Тогда

Весело горел огонь у пас в очаге.

Тогда

Стал наш дом полной чашей,

Тогда

Сделалась я хозяйкой стад,

Мычащих и рогатых.

Тогда

Сделалась я хозяйкой табунов,

Скачущих и гривастых.

Тогда

Собирала я звериные сверкающие меха.

Тогда

Нарожала я отважных и сильных мужчин.

Тогда

Нарожала я прекрасных и нежных дочерей.

…Пешие у нас ночевали,

Ели и пили,

Конные нас не объезжали

И подолгу гостили.

Были мы как прорубь,

Что в глубоком озере прорубают,

Сколько ни черпай,

А вода в проруби не убывает.

Кулаковский бичует не сословия, не материальное благополучие (которому он на фоне общей якутской бедности, может быть, даже радуется), но пороки. «Богатый скупец», «Бахвальство пьяного богача», «Оборотень» («Слово о водке») – вот где мы в первую очередь найдем сатиру и сарказм, бичевание словом.