Балалайкин и К   ::   Михалков Сергей Владимирович

Рассказчик. Иван Тимофеевич! Куда же так скоро? А винца?

Иван Тимофеевич. Винца - это после, на свободе когда-нибудь! Вот от водки и сию минуту не откажусь!

Глумов. Чем закусить желаете?

Иван Тимофеевич. Кусок черного хлеба с солью - больше ничего.

Рассказчик и Глумов бегом бросились за угощением,

выносят поднос с водкой и закуской. Иван Тимофеевич

опрокинул в рот рюмку водки, понюхал корочку хлеба,

крякнул. Приятели в умилении наблюдают над действиями

дорогого гостя.

Благодарствую. (Поднялся, собираясь уходить.) Да! Чуть было не забыл! Шел мимо, дай, думаю, зайду проведаю, домой к себе в квартал на чашку чая приглашу. Так что милости просим завтра ко мне пожаловать. Танцы, музыка и все такое прочее...

Глумов. Сочтем за великую честь.

Иван Тимофеевич. Будем рады! Прощайте! (Кивнул Кшепшицюльскому.) Проводи! (Уходит, за ним Кшепшицюльский.)

Глумов и Рассказчик в оцепенении смотрят друг на друга.

Глумов. Вот это да...

Рассказчик. Что делать-то, Глумов?

Глумов. Что и прежде - годить, да еще в большую меру годить пора настала. А завтра - в квартал, на чашку чая.

Рассказчик. Устал я, Глумов.

Глумов. Что?

Рассказчик. Устал, говорю.

Глумов. Устал? А я, думаешь, не устал? Ничего, брат. Ничего... (Зовет.) Кшепшицюльский!

Кшепшицюльский возвращается.

А в чем идти? Во фраке? В сюртуке?

Рассказчик.