Это моя собака   ::   Лукницкий Сергей

 — И я спал когда-то в старой хозяйской шапке!

— Подожди ты с шапками, — прервал я его. — Рассказывай, что было дальше.

— Дальше было— хуже некуда. Дачники его баловали, миловали, только и слышно: «Пёсик, милый, хороший». Жевал он весь день, не закрывая рта. Шоколад давали, представляешь? Иной раз подойдёт к забору, брюхо у него шире ушей торчит. Я ему не раз говорил: «Куда ты жрёшь столько? Пёс ты или свинья?» А он мне: «Не могу удержаться — вкусно». Вот и доелся…

— Что ты мне все про еду болтаешь? — опять не утерпел я.

— Не перебивай. Я постарше тебя. Так вот… Жил, значит, он и горя не знал. И оба глаза у него были целые… А потом ничего у него не стало.

— Почему?

— Вот и потому. Уехали его хозяева в город, а его бросили. Сам видел. Вещи на грузовик покидали, а сами — туда же, а ему — привет. Бежал он за машиной, должно быть, долго — обратно вернулся не скоро, весь в пыли, язык на боку. И всю ночь выл, да так жалобно, что и мне перевернул всю душу… Ты чего, братец?

Тёзка Пират меня спросил потому, что мне стало совсем нехорошо, во рту пересохло. Едва просипел:

— За что это они его, Пират?

— За рост, — ответил он. — За лето он вымахал в огромную псину — чуть поменьше меня. Куда такого в городскую квартиру тащить? Вот и бросили. Волкодав он. — Одноглазый-то понял? Мы с ним почти одной породы. Только я помесь, а он чистый.

И тут-то меня осенило:

— Послушай, это ты с ним едой делился? Ты, да?

— Ну, я.