JК
Каждый мечтает о собаке :: Железников Владимир
Страница: 108 из 136Он не ожидал, что Иван всем раскроет их тайну, ив первый момент растерялся. Но Иван ему улыбнулся и сказал:
- А, пускай все знают, дом-то они без нас не найдут. Дом мы знаем только вдвоем с тобой.
Тошка в упор посмотрела на Сократика. Это тоже уже было что-то новое. Она впервые посмотрела на него за эти дни. Вообще это было настоящее торжество, какой-то праздник, которому не было конца. На Сократика даже приходили смотреть из других классов, то и дело открывалась дверь и просовывалась чья-нибудь любопытная голова.
А после уроков его догнал Борис Капустин и спросил:
- Это правда?
- Правда, - вместо Сократика ответил Иван. - Завтра в девять. Придешь?
- А как же, - ответил Капустин.
Во всей этой истории, в этом ее стремительном разбеге Сократика беспокоило только то, что он ничего еще не сказал матери и деду. Теперь, когда об этом знали все, когда это перестало быть его тайной, ему было мучительно оттого, что он не поговорил с ними и тем самым сразу записал их в свои противники. А может быть, если бы он поговорил с ними, они согласились бы, что он прав.
Это томило его весь вечер, мешало ночью спать, и он решил открыться им, прежде чем уйдет утром к ребятам.
Мать сидела на кухне и печатала - она печатала быстро и ловко, - а на ушах у нее были надеты наушники от шума, который мешал ей работать. Дед пил чай и слушал радио.
- А, пускай все знают, дом-то они без нас не найдут. Дом мы знаем только вдвоем с тобой.
Тошка в упор посмотрела на Сократика. Это тоже уже было что-то новое. Она впервые посмотрела на него за эти дни. Вообще это было настоящее торжество, какой-то праздник, которому не было конца. На Сократика даже приходили смотреть из других классов, то и дело открывалась дверь и просовывалась чья-нибудь любопытная голова.
А после уроков его догнал Борис Капустин и спросил:
- Это правда?
- Правда, - вместо Сократика ответил Иван. - Завтра в девять. Придешь?
- А как же, - ответил Капустин.
Во всей этой истории, в этом ее стремительном разбеге Сократика беспокоило только то, что он ничего еще не сказал матери и деду. Теперь, когда об этом знали все, когда это перестало быть его тайной, ему было мучительно оттого, что он не поговорил с ними и тем самым сразу записал их в свои противники. А может быть, если бы он поговорил с ними, они согласились бы, что он прав.
Это томило его весь вечер, мешало ночью спать, и он решил открыться им, прежде чем уйдет утром к ребятам.
Мать сидела на кухне и печатала - она печатала быстро и ловко, - а на ушах у нее были надеты наушники от шума, который мешал ей работать. Дед пил чай и слушал радио.