Когда-то, давным-давно   ::   Милн Алан Александр

Трагедия человека, умеющего писать отличные письма, состоит в том, что ему почти никогда не удается посмотреть, как их читают. Это уже мой собственный афоризм - подобная мысль никогда не пришла бы в голову Роджеру, отнюдь не блиставшему в эпистолярном жанре.

Король продолжал перебирать мечи.

- Как это некстати, - бормотал он. - Интересно, может быть, Гиацинта... Он подошел к двери и позвал:

- Гиацинта!

- Иду, отец, - откликнулась Гиацинта откуда-то сверху.

Графиня Бельвейн встала с кресла и опустилась перед принцессой в глубоком реверансе.

- Доброе утро, ваше королевское высочество!

- Доброе утро, графиня, - приветливо ответила Гиацинта. Ей нравилась графиня - она не могла не нравиться, - но Гиацинте почему-то всегда хотелось, чтобы она нравилась ей чуть поменьше.

- Гиацинта, - попросил Веселунг, - подойди сюда и взгляни на эти мечи. Который из них, по-твоему, заколдованный?

Гиацинта честно попыталась выполнить просьбу отца, но не пришла ни к какому решению.

- Ах, отец, - сказала она наконец, - я, право, не знаю. Неужели это так важно?

- Милое дитя, конечно, это очень важно. Предположим, король Бародии вызывает меня на поединок. Если у меня заколдованный меч, я обязательно должен победить. А если нет, то еще неизвестно.

Бельвейн, не отрывая взора от Дневника, как бы про себя проговорила:

- Предположим, у короля Бародии тоже заколдованный меч...

(Подобное замечание было как нельзя более в ее духе.) Король перевел на нее взгляд и глубоко задумался.