Страница:
231 из 370
- Смотри, раскрутка, сажусь перед собой! Это ж надо придумать: сажусь перед собой - это верная смерть, ведь перед тобой овраг.
- Колька, все в порядке! - кричит Леша. - Не смей садиться, набери высоту.
- Сажусь! - отвечает Зимарев., - Высоту! - кричит Леша.
А Зимарев все снижается. И тогда Леша выхватил пистолет:
- Убью!
И, наверно, Зимарев понял, что Леша и впрямь его убьет, и ушел на второй круг. Сели хорошо. Вышли из машины. Зимарев отирает пот со лба, сам бледный как смерть. Спрашивает:
- Пойдешь докладывать?
- Нет. Захочешь - сам скажешь.
Но Борька - стрелок-радист, который все слышал, замирая от ужаса в своей кабине, - себя от радости не помнит, что жив остался: он-то понимал, что они грохнутся, если посадить в овраг. Борька бегом побежал по стоянкам и рассказывал, рассказывал каждому встречному обо всем, что было, и не мог остановиться.
Валентик вызвал к себе Лешу и спросил:
- Что будем делать?
- Не знаю, - сказал Леша, подумав, - просто не знаю... У него это - как болезнь.
Валентик сделал все, что мог: Николаю давали провозные полеты по кругу и в зону. Привыкни, мол, перестань бояться. Но он бояться не перестал. И от полетов отошел: переквалифицировался на оперативного дежурного. Лешу он стал сторониться. Это часто бывает: люди не любят тех, кто о них больно много знает, не любят свидетелей... Да. А Леша его по-прежнему жалел. Леше приходилось видеть хороших людей, которые ничего со своим страхом поделать не могли.
|< Пред. 229 230 231 232 233 След. >|