Любимая улица   ::   Вигдорова Фрида Абрамовна

Не заходя к себе в отдел, он открыл двери секретариата и тотчас наткнулся на Лаврентьеву и Голубинского. Она сидела в кресле за столом, он нервно ходил по комнате.

- Ильф очень точно заметил: есть литераторы, которые бесславно погибают в борьбе со словом "который"...

- Это, конечно, очень остроумно, но это не оправдывает ваших вечных нападок, которые...

- Вот, вот! "Которые"! - Она засмеялась. - Попробуйте выпутаться из этой фразы!

Ей лет тридцать, может быть тридцать пять. Темные волосы свернуты узлом на затылке. Лицо продолговатое, с большим красивым ртом - выразительным и умным. Она почти всегда курит, Поливанов, пожалуй, не помнит ее без папиросы. А папироса всегда в мундштуке, и от этого кажется очень длинной и тонкой.

- А! - сказала она. - Вот кого я рада видеть. Здравствуйте, Дмитрий Александрович. Говорят, вы интересно съездили?

"Интересно?" - подумал Поливанов. Кажется, это последнее слово, которым можно определить его поездку в Подгорек.

- Да, - ответил он, - очень интересно.

- Не могу ли я быть вам полезной?

- Пока нет, благодарю вас.

- Но, написав, надеюсь, покажете?

- Конечно, если прежде не погибну в единоборстве со словом "который".

- Ну-ну! - сказала она. - Желаю успеха!

И вот он снова сидит за столом, и перед ним лист чистой бумаги. Дети спят. Тишина. Никто не мешает. Пиши. И он пишет: "В разделе третьем уголовного кодекса есть примечание, простое и ясное. Оно гласит..." Нет, не так. Сейчас, сейчас, что-то такое промелькнуло очень важное. Ах, да.