Люда Влассовская   ::   Чарская Л А

Краснушку нельзя было назвать красавицей вроде Вали Лер и Анны Вольской - самых хорошеньких девочек нашего класса, - но золотые искорки в глазах Краснушки, ее соболиные брови, резко выделявшиеся на мраморной белизне лица, алый, всегда полураскрытый ротик и огненно-красная кудрявая головка были до того оригинальны и необыкновенны, что надолго приковывали к себе взгляды.

- Что же ты видела, Маруся? - спросила я ее, невольно любуясь ее белым личиком с пышущим на нем румянцем от сна. - Что ты видела?

- Ах, это было так хорошо! - вскричала она со свойственною ей горячностью. - Ты представь только: широкая арена... знаешь, вроде арены римского Колизея... или нет, даже это и был Колизей. Да-да, Колизей, наверное! Кругом народ, много, много народу!.. И сам Нерон среди них!.. Важный, страшный, жестокий... А я на арене, и не только я - многие наши, и ты, и Миля Корбина, и Додо Муравьева, и Валентина - словом, полкласса... Мы осуждены на растерзание львам за то, что мы христианки...

- Душка, не слушай ее, - послышался сзади меня голос Мани Ивановой, всегда насмешливо относившейся к фантастическим бредням моей восторженной подруги, - не слушай ее, Галочка: она никакого Колизея не видела, а просто рассказывает тебе главу из повести, которую вчера прочла...

- Ах, молчи, пожалуйста, что ты понимаешь! - осадила ее Маруся, не удостоив даже взглядом непрошеную обличительницу. - Слушай, Галочка, продолжала она с жаром, - нас окружали воины с длинными копьями и мечами в руках, а у ног наших лежали цветы, брошенные из лож первыми патрицианками города... Нерон сделал знак рукою... и невидимая музыка заиграла какую-то печальную мелодию...