JК
Мальчик из Уржума :: Голубева Антонина Григорьевна
Страница: 210 из 223Не успел надзиратель повернуть в замочной скважине ключ, как Яковлев запел:
Привет тебе, приют священный.
В карцере товарищи должны были просидеть ни много, ни мало двенадцать часов подряд: с восьми утра до восьми вечера.
Они решили не скучать.
Сперва барабанили ногами в дверь, выбивая дробь, потом боролись, потом пробовали даже играть в чехарду, а под конец начали петь песни:
Сижу за решеткой в темнице сырой,
Вскормленный в неволе орел молодой...
Никто им не мешал. За дверью карцера, в коридоре было тихо, словно все школьные надзиратели вымерли.
К вечеру, когда в мастерских и лабораториях уже кончились занятия, узников освободили и предложили не являться в училище - впредь до особого распоряжения.
А на другой день по училищу поползли слухи, что Кострикова, Асеева и Яковлева исключают. После звонка на большую перемену по длинным мрачным коридорам взволнованно забегали ученики.
- В актовый зал... Все в актовый зал!
- Директора! Инспектора!
- Отменить исключение!
- Оставить в училище Кострикова, Асеева и Яковлева!
Школьное начальство засуетилось. Никогда еще не было в училище подобной истории. С трудом загоняя учеников из коридора в классы, хватая их за куртки, перепуганные надзиратели повторяли скороговоркой:
- Успокойтесь, господа, успокойтесь. Завтра утром всё уладится. Непременно уладится. Директор будет с вами беседовать, и всё, разумеется, выяснится и уладится.
Привет тебе, приют священный.
В карцере товарищи должны были просидеть ни много, ни мало двенадцать часов подряд: с восьми утра до восьми вечера.
Они решили не скучать.
Сперва барабанили ногами в дверь, выбивая дробь, потом боролись, потом пробовали даже играть в чехарду, а под конец начали петь песни:
Сижу за решеткой в темнице сырой,
Вскормленный в неволе орел молодой...
Никто им не мешал. За дверью карцера, в коридоре было тихо, словно все школьные надзиратели вымерли.
К вечеру, когда в мастерских и лабораториях уже кончились занятия, узников освободили и предложили не являться в училище - впредь до особого распоряжения.
А на другой день по училищу поползли слухи, что Кострикова, Асеева и Яковлева исключают. После звонка на большую перемену по длинным мрачным коридорам взволнованно забегали ученики.
- В актовый зал... Все в актовый зал!
- Директора! Инспектора!
- Отменить исключение!
- Оставить в училище Кострикова, Асеева и Яковлева!
Школьное начальство засуетилось. Никогда еще не было в училище подобной истории. С трудом загоняя учеников из коридора в классы, хватая их за куртки, перепуганные надзиратели повторяли скороговоркой:
- Успокойтесь, господа, успокойтесь. Завтра утром всё уладится. Непременно уладится. Директор будет с вами беседовать, и всё, разумеется, выяснится и уладится.