Страница:
42 из 213
Председатель Мартына пошлет с сеном на станцию или еще куда, а Шалупейка сидит у околицы и плачет: "А как пойду на крышу, да как кинуся!.."
Я засмеялся.
- Вот. Над ними все смеялись, а они - хоть бы что.
Я подумал: да эти Мартын с Шалупейкой и в самом деле ненормальные. Люба смотрела на меня исподлобья.
- А ты бы так смог?
- Ну, чтоб все смеялись, а тебе наплевать.
- Как это "наплевать"?.. - Я мешкал с ответом, не знал, что сказать.
- Не смог бы. Знаю, что не смог бы. Просто так спросила.
Я обиделся.
- Ну, а когда Мартына этого на фронт взяли, куда твоя Шалупейка делась?
- С ним пошла.
- На фронт?
- А куда же? Конечно, на фронт.
- Сказки.
- А вот и правда.
- Ты откуда знаешь?
- Знаю. Его ранили, она его из боя вынесла, раны перевязала... Он в госпитале лежит, она передачи носит, кисет вышивает...
"Если ранили друга, перевяжет подруга горячие раны его..." Старая довоенная песня из пиратского фильма - и эти двое, с такими смешными именами или прозвищами, не знаю... Ну, какая тут может быть связь!
А песня не выходила из головы: "Горячие раны, горячие раны, горячие раны его..."
- Слушай... Я задумала. Вот моя травина, вот твоя. Закрой глаза. Если твоя травина до моей дотронется, то да.
- Что да? - спросил я.
- Да и да, - ответила она сурово, и я подчинился.
Я закрыл глаза и стал водить травинкой по воздуху и водил долго, не встречая преграды. Я чувствовал, как на моем лице застывает глупая улыбка.
- Все, - сказала Люба.
Я открыл глаза: травинки касались друг друга.
- Дотронулся!..
|< Пред. 40 41 42 43 44 След. >|