Мальчики из блокады (Рассказы и повесть)   ::   Крестинский Александр Алексеевич

Было родительское собрание.

Молча вымыла руки. Не ответила на мое "ну, как".

Я подал чай. Она спросила:

- Ты по-прежнему сидишь с Вороновой?

Зачем спрашивать, знает ведь... Я понял: этот, ненужный, вопрос лишь подход к другому, главному.

- Ну, сижу...

- Не груби.

- И не думаю.

- Опять грубишь.

Ясно: сама ведет к ссоре, чтоб легче выкричаться. Но при чем тут Люба?..

- Что она за девочка? Развязная, очевидно?

Так... Не может забыть встречу у булочной.

- Девчонка как девчонка.

- Что у тебя за тон?

- У меня - нормальный.

- Значит, у меня ненормальный? Выходит, так?

Начиналось воспитание, отвратительное, как зубная боль. Дважды отвратительное потому, что насквозь пропитано притворством. В который раз с брезгливым удивлением вижу, как нормальный человек превращается в в о с п и т а т е л я. Как появляются эти мучительные складки на лбу, эти тягостные морщинки в углах губ, постная мина, занудный тон...

- Достаточно один раз увидеть ее мать...

Вот оно что...

- ...чтобы понять, что дочь...

Недалеко от нее ушла, не так ли?..

- ...недалеко от нее ушла!

Ну вот, так и знал.

- Ты улыбаешься?!

- А что, нельзя?

- Ты наглеешь с каждым днем! Я потребовала, чтобы вас рассадили!..

Зачем, ну зачем она так... Я ведь знаю: она лучше, добрее, мягче этих каменных слов: "наглеешь, потребовала, недалеко ушла".

Я в смятении. Непонятная новая боль раздирает меня.