Памятное лето Сережки Зотова   ::   Пистоленко Владимир Иванович

Глаз у него верный. К тому же мальчишка, пожалуй, некрещеный живет, значит - нехристь. Окрестить надо, пока не поздно, о душе невинной подумать. Посоветует - врачиху зови. Для такого дела я могу сбегать за ним. Сходить, что ли?

- Уж потрудитесь, Степан Силыч...

- Ты, сестра, так горько не убивайся. Все мы смертны. Все там будем. И уж если бог наметил забрать человека к себе, ни слезы не помогут, ни врачи не выручат.

Старец Никон пришел, пощупал лоб мальчика, покачал головой и сокрушенно вздохнул:

- Огневица.

Затем припал ухом к груди Сергея.

- Сердчишко-то как торопится... Бьется, словно птичка в клетке. Долго не выдержит. Быстро же скрутило мальчишечку. А ты не плачь, сестра Манефа, - обратился он к старухе, заметив, что та украдкой смахивает слезы. - Господь дает, господь и берет, на то его святая воля.

Тут Манефа Семеновна не выдержала и всхлипнула.

- Привыкла я к нему. Своих-то не было... Как же я жить без Сереженьки буду... Может, за врачом сбегать? Степан Силыч советует.

Старец Никон нахмурил лоб.

- Почему не позвать? В Евангелии сказано: господь умудряет слепцы. Случается, и врачи помогают. Только я думаю - поздно. У мальчика под ногтями сине, значит, исход души наступает. Окрестить бы успеть да отходные молитвы прочитать - приготовить душу отрока к дальней дороге. Нехорошо будет, сестра Манефа, если он отойдет от нас нехристем. Все мы будем за это в ответе перед богом.