Повесть о детстве   ::   Гладков Федор Васильевич

Оба косые, они воткнули свои глаза в переносье.

- Маша, встань и иди с братом, - строгим басом приказала она. Скандала здесь не устраивай. Семья Максима Сусина - хорошая, крепкая. Чего еще тебе нужно? Я тебе свое старое платье подарю в приданое. Димитрий, Володя!

Идите сюда!

Маша вскочила, раскосмаченная, разъяренная, страшная.

Горячие от ненависти глаза испугали всех, даже Ларпвон отшагнул назад. Высокая, сильная, опасная, она отмахивалась, словно отшвыривала каждого от себя. Повернувшись к крыльцу, она пронзительно закричала:

- Будьте вы прокляты!.. Я спину гнула на вас, ночей не спала, ублажала... Просила, молила... Бросили вы меня аолкам... Благородные, а звери... Не лучше мужиков... Хорошо, я сама за себя постою. Не подходи, Ларька! Я сама пойду.

И она с высоко поднятой головой, простоволосая, в одной легкой курточке, пошла к воротам. Ларивон уже отошел, обмяк и смущенно бормотал:

- Машенька! Сестрица! Господь не оставит... Озолочу тебя...

- Сказал нищий богачу: я тебя озолочу, - огрызнулась Маша, не оборачиваясь.

За ней шагали Ларивон и Максим, поодаль друг от друга.

Измайлов хлестал нагайкой снег и свирепо бормотал:

- Прохвосты!.. Зверье!..

Володька, недовольный, капризно негодовал:

- Напрасно отпустили, папа. Нужно было отпороть их и выгнать вон. Какое они имеют право врываться сюда? Теперь Маше капут. Это мамаша все дело испортила.